«Вспомним наших дорогих матерей»

Борис Геллер

Я, Геллер Борис (Берко) обязан описать короткий жизненный путь моей матери, так как из всей нашей семьи – родители и три сына – уцелевшие в гетто, сегодня в живых остался я один.
Моя мама Геллер Лейка родилась в местечке Липканы (Бессарабия) пятого мая 1905 г., в семье Гительман:

Отец Шломо 1983-1941, владелец магазина тканей. Погиб в гетто села Митки.
Мать Итта 1885-1941. Погибла в гетто села Митки.
Дочь Лейка 1905-1964. Похоронена в Черновцах на старом еврейском кладбище.
Дочь Фрида 1914-1979. Похоронена в Черновцах на старом еврейском кладбище.
Сын Беньямин 1908-1989. В 1926 году уехал в Колумбию, с 1976 – в Израиле, Холон.
Сын Янкель 1918-1941. Погиб в гетто ст. Копайгород.
Дочь Сура 1921-1941. Погибла в гетто ст. Копайгород.
Дочь Бейла 1925-2003. С 1975 г – в Израиле, Кирият Бялик.

Моя мама Лейка хорошо училась в тарбуте, учила языки – немецкий, русский, румынский: власти часто менялись в Бессарабии.
Мама вышла замуж за Шломо Геллера, заготовителя сельхозпродуктов. Состав нашей семьи:

Отец Шломо 1904-1975. В Израиле с 1973 г., жил в Кирият Кармель.
Мать Лейка 1905-1964, домохозяйка. Похоронена в Черновцах.
Сын Моня 1928-1941. Убит местными бандитами в с. Бричаны.
Сын Абрам 1931-1975. С 1971 г в Израиле.
Сын Берко (я) 1934. С 1989 г в Израиле, г. Кармиель.
Сын Исраель-Милик 1939-201.1 С 1972 г в Израиле, Кирият Бялик.
Сын Янкель (Яша) 1945. С 1973 г в Израиле, инженер-химик.

22 июня румыны через реку Прут обстреляли снарядами и минами центр Липкан, где жили евреи, начались пожары, появились первые жертвы. Почти все евреи Липчан переехали в с. Бричаны, в 30 км.

У папы были хорошие две лошади и подвода. Как только румыны заняли Бессарабию, пришел к нам офицер с солдатами забрать подводу с лошадьми. Папа не хотел их отдавать, но офицер тут же начал заряжать винтовку, но папа успел прыгнуть через забор к соседу и убежал, а румын стрелял ему вслед.

Комендант-румын повесил приказ – всем липчанским евреям собраться на площади рано утром. Колонна более 5 тыс. человек растянулась на километры. Когда колонна вышла из Бричан и достигла леса, надзиратели объявили, что если кому-то трудно идти пешком, пусть подойдут к лесу – будут поданы подводы. В хвосте колоны было много больных и стариков, у леса собралось много народа. И не успела колона немного отойти, как уже мы услышали выстрелы в лесу.

Такое повторялось несколько раз. Папа сажал Милика на шею, я и Абрам держали папу за руки, так мы удерживались в середине колонны все лето 1941. Днем нас гоняли, ночью спали под открытым небом, без еды и воды. Тех, кто подходил к колодцу напиться, расстреливали, пили дождевую воду из ям, из канав. Папа собирал на поле колосья и мы ели зерна.

Так нас гоняли по маршруту Бричаны – Единцы – Сокиряны – Атаки – через мост – Могилев-Подольский – Ямполь – Лучинец.
Мама часто подвергалась смертельной опасности ради спасения детей от голодной смерти. Еще в Бричанах Милик случайно вылил на ручку кипяток, в Единцах мама зашла с ним к врачу и попросила помощи на немецком языке. Врач намазал ручку мазью и сказал разбинтовать через 3 дня, ручка вылечилась.

Мама переодевалась в крестьянку и пряталась в зарослях, когда колона уходила, мама следила за ее движением, заходила в ближайшие села и просила милостыню для голодных детей. Однажды она попала на группу немцев, которые ели, и они швыряли ей объедки, сухари, консервы. Бывало, что мама по 2-3 дня блуждала по селам, узнавала о движении колоны.
Гетто Лучинец было огорожено колючей проволокой, за ее переход – расстрел. В комнате 16 кв.м. набилось более 20 человек. Зимой 41-42 г стояли суровые морозы, погибло много народа от голода, холода, тифом болели почти все. Папа выпрашивал у крестьян свкеклу, которую они возили на завод, резал ее на куски и клал в миску со снегом вместо воды. Денег, золота у нас не было.

Однажды мама и папа решили рано утром в темноте пройти через колючую проволоку в ближайшее село к крестьянам и целый день раьотали за скромное питание и для детей принесли немного картофеля. Так мы жили до 15 марта 1944, когда нас освободила Советская Армия.

Мы вернулись в Липканы, центр села сгорел. Мы вселились в дом деда Моше.

Через неделю папу забрали в трудармию, он работал шахтером в г. Прокопьевск. Мама осталась с тремя детьми, а в январе родился Янкель. Мама стала получать помощь от государства – по 5 рублей в месяц на 4-х детей. Дом был свой, но требовал большого ремонта. Мебель и все вещи разграбили, наша мебель стояла у соседки.

Чтобы наладить немного жизнь семьи, мама ездила в Черновцы к своей сестре Фриде. Фрида готовила маме дрожжи, краски разных цветов, молдаване этот товар очень покупали за деньги или продукты. Мы с братом Абрамом ходили за 5 километров на станцию Липканы, встречали эшелоны возвращающихся солдат и эшелоны пленных немцев, наш товар – вареные яйца, жареные семечки, табак стаканами. Платили нам деньгами или вещами. Однажды немец предложил нам голубую шинель из шерсти, мама сшила из нее себе пальто и долго носила.

Мои братья и я рано начали работать. Абрам в 14 лет поехал к тете Фриде, там работал на фабрике, учился в вечерней школе, потом окончил техникум, женился в 1958 году, родил двух дочек. В 1971 семья Абрама переехала в Израиль. Он с женой работали, девочки учились.

Милик с 13 лет учился на столяра, но очень хотел быть шофером и стал им. Женился в 1965, у него два сына. В Израиле работал на строительстве дорог на всех механизмах.

Яша с 12 лет учился ремеслу у старого еврейского сапожника, его работа не отличалась от заводской. В 1964 Яша выбрал учебу и поступил на химический факультет Новочеркасского политехнического. В Израиле он работал ведущим химиком на химзаводе. Женат, двое детей.

Я, Борис, в 16 лет начал работать в Липканском сельпо учеником бухгалтера, через 2 месяца перешел на должность счетовода. Учился вечером, заочно. Прошел армию. После армии жил в Черновцах, работал в СМУ ОПС бухгалтером. У нас дочь и два внука, оба отслужили в Армии обороны Израиля.

Сбылась мечта мамы – вся семья в Израиле. Только одна мама осталась в Черновицах…