Праведники народов мира

Я, Булдова (девичья фамилия Зевина) Надежда Ильинична, родилась в г. Гомеле, Республика Беларусь. В настоящее время проживаю в Минске. 

Я ходатайствую перед Вами о присвоении звания “Праведник народов мира“ Булдову Ефиму Малаховичу (ныне уже покойному) , который в годы Второй мировой войны вывел из Минского гетто  и спас нас от уничтожения. Он прятал нас у себя, подвергая риску свою жизнь и жизнь своих детей. Семья наша состояла  из трех человек: мать – Зевина Зинаида (Зельда Афроимовна) - 1906 г. рождения, я – Булдова (Зевина) Надежда Ильинична – 1927 г. рождения и брат Зевин Владимир Ильич – 1934 г. рождения.

Булдов Ефим Малахович совершил этот поступок не из корыстных побуждений, а по зову  сердца. Он много лет работал с моей матерью, дружил с ней и полюбил ее. Перед войной сделал ей предложение, они собирались пожениться, но не успели – помешала война. Он был вдовцом с двумя детьми, наша мама вдовой (отца не стало в 1937 г) . Мама стала его женой в то страшное время.

Ходатайствуя о присвоении Булдову Е.М. звания Праведник народов мира, я сообразуюсь только с желанием увековечить его память в истории еврейства и всего мира. Оставить память о нем своим детям, внукам и правнукам.

Теперь о нас. Ко времени начала оккупации фашистами г. Минска мы с матерью и братом жили в г.Минске по ул.Кропоткина, 54. Подчиняясь приказу немецких оккупационных властей, мы переселились в тот район города, который был определен территорией проживания еврейского населения города – гетто. Сначала мы поселились по ул. Хлебной, вместе с четырьмя семьями наших соседей. Домик был небольшим, было тесно, но не это нас тогда беспокоило. Продуктов питания  нам уже не хватало. Голод почувствовали сразу же. Напротив нашего дома находился хлебозавод. Мы, дети, ходили туда выпрашивать еду. Иногда рабочие и даже немецкие солдаты перебрасывали нам через забор корки хлеба, сырое тесто.

Когда в гетто стали распространяться слухи о готовящемся погроме, наши старшие ребята и несколько мужчин из соседнего двора вырыли глубокую яму, которая  проходила почти через весь двор до туалета, стоявшего в конце двора. Ее накрыли старыми досками и дерном.

Во время первого погрома 7-8 ноября 1941 года мы все спрятались там. На третий день  после погрома мы вылезли из ямы. Трудно было узнать друг друга – такими мы были страшными. Во дворе мы увидели несколько трупов незнакомых людей. Потом выяснилось, что нам удалось спастись еще и потому, что часть Хлебной улицы, где жили мы, не вошла в зону той акции. В гетто постоянно раздавались выстрелы, полицаи врывались в дома, грабили, убивали, насиловали. Потом нас переселили в другой домик на этой же улице.

Во время второго большого погрома 2 марта 1942 года мы уже жили по ул.Шорной. Снова уцелели, благодаря хорошо замаскированной "малине" – укрытию. В этом погроме погибло много наших друзей и знакомых. Гетто сокращалось все больше. Нас снова переселили - на ул.Абутковую (Обувную). За все то время, что мы находились в гетто, было еще много погромов  – нас постоянно и методично истребляли. Инстинкт "прятаться" для всех нас тогда был основным. Во время одного из погромов мы прятались в "русском районе", у маминой подруги (фамилии не помню). Судьба, Бог берегли нас. Мы выжили в страшных условиях гетто: смерть, страх, холод, голод, вши, болезни. Конечно, выжить тогда было чудом.  Но кроме чуда, мы выжили тогда благодаря нашей маме – Зевиной З.А. Она ходила на работы с колоннами рабочих в русский район. Иногда, если удавалось, приносила нам с братом немного еды. Пробиралась иногда через лаз в колючей проволоке, окружавшей гетто, снимала свои желтые "латы" и ходила в "русский район" менять свои и соседские, еще оставшиеся вещички на продукты: муку, хлеб, картошку. Частично нам помогали друзья – белорусы, русские: семья Филиповичей, подруга мамы Валя , наша бывшая прачка Маня и другие.

Примерно в конце 1942 года о том, что мы живы и находимся в гетто, узнал мамин большой друг и сослуживец, любивший ее. Он попал в плен под г.Могилевом. Лагерь военнопленных находился на окраине г.Шклова. А там, в деревне Заречье в родительском доме жили его родные братья с семьями. Братья узнали от односельчан о нем. Смогли как-то вытащить его из лагеря (тогда это было еще возможно). Спрятали его, подлечили. Через некоторое время, окрепнув, он решил идти в Минск, искать своих детей. Полицейский патруль схватил его недалеко от Минска, и так как у него не было соответствующих документов, арестовал и отправил в Минск, в тюрьму на Володарского. После мучительных допросов, истязаний, голода – он весь опух, не мог уже двигаться, его бросили в лагерь Малый Тростенец.

Там его использовали для всяких работ внутри лагеря (он был только что создан). Через какое-то время ему и  еще нескольким узникам удалось выбраться оттуда. Друг детства, земляк, живший в Минске, сначала скрывал его у себя, а затем помог устроиться в городе.

Это был наш спаситель – Булдов Ефим Малахович, белорус, человек спасший нашу семью от смерти. При помощи общих знакомых, друзей они встретились с мамой. Наша мама внешностью совсем не была похожа на еврейку, прекрасно владела русским языком. Эти ее данные тоже сыграли немаловажную роль в истории нашего спасения. Булдов Е.М. стал подкармливать нас, приносил какие-то лекарства. Потом предложил маме план побега нашей семьи из гетто. План был осуществлен  в начале марта 1943 года. Наш спаситель вывел нас из гетто и спрятал у себя на ул. Толстого, 5. Рискуя своей жизнью и жизнью дочери, которую нашел в детстком доме в поселке Острошицкий Городок (сына немцы вывезли из детсткого дома на принудительные работы в Германию, в лагерь), Булдов Е.М. в течение всего того времени и вплоть до дня освобождения Красной Армией г.Минска 3 июля 1944 года прятал нас у себя в замаскированной части комнаты, называвшейся "Балконный угол". Ему повезло еще и потому, что соседи по дому и по двору, подозревавшие о нашем существовании, а некоторые и знавшие, что он прячет еврейскую семью, не выдали нас. Они оказались порядочными людьми.

У Булдова Е.М. было, как я уже рассказывала, двое детей: сын – Булдов Геннадий, 1928 г.рождения, и дочь – Булдова Лилия (теперь Мызникова), 1932 г. рождения. Отец забрал ее тогда из детского дома, где она вначале находилась вместе с братом. Она-то и стала свидетелем и участницей нашего спасения.

Дети попали в детский дом, т.к. с уходом отца в начале войны в Красную Армию, на фронт, остались совершенно одни. Сына своего Булдов Е.М. забрать из детского дома не мог в силу многих причин. Он (сын) добирался иногда до города, приходил к нам, знал обо всем, виделся с нами. Я знала их семью еще до войны. Мы были несколько раз в одном и том же пионерском лагере, хорошо знали друг друга. Поступок отца он одобрял. Потом его долго у нас не было. Оказалось, что фашисты внезапно нагрянули в детский дом и вывезли его и других мальчиков на принудительные работы в Германию, в лагерь. После окончания войны он вернулся домой. А в 1993 года получил, как и я, статус несовершеннолетнего узника фашизма.

После войны наша большая семья жила вместе. Наша мама стала женой Булдова Е.М., а его детям доброй матерью. Мы учились, работали. Каждый пошел своей дорогой, у каждого своя судьба. Мой брат – Зевин Владимир Ильич в настоящее время живет с семьей в Израиле, городе Беер- Шева. Серьезно болен. Тоже признан несовершеннолетним узником фашизма. Я замужем. После неудачного первого замужества, вышла замуж в 1955 году за сына нашего спасителя Булдова Е.М. – Булдова Геннадия. У меня два сына: Френкель Илья Борисович (от первого брака), живет с семьей в Израиле, в Иерусалиме. Второй сын – Булдов Игорь Геннадьевич живет с семьей в Минске.

Наша мама после тяжелой и длительной болезни умерла в 1983 году. Отец все долгое время ее болезни преданно ухаживал за ней. После ее смерти жил вместе с семьей дочери-Мызниковой (Булдовой) Лилии Ефимовны. Умер он в январе 1992 года., прожив почти 94 года . Вот что я могу рассказать о нас и нашем СПАСИТЕЛЕ, и о том страшном времени.

Н.Булдова