Избранные истории
Владимир Чорновол
Из воспоминаний Владимира Зеленского, 1924 г.р., свидетеля спасения. 8 марта, 1993
....В 1942 – 1944 гг я жил вместе с родителями в селе Водяна. В марте 1942-го в село пришли два парня. Один из них – Владимир, сын Никиты Чорновола, раскулаченного и выселенного в 1930 году. Односельчане были рады, что ему, обездоленному и искалеченному, удалось добраться до родного села. Другой был не известен. Чорновол представил его своим другом, с которым связала его общая сиротская судьба. Их рассказы о многолетних совместных скитаниях по детским домам, а потом и совместной работе сомнений не вызывали. Односельчане приняли их гостеприимно и приютили в своих домах. Затем они вдвоем поселились в хате Чорновола, выдворив из нее правление колхоза. Однако друг Чорновола Гриць Коваленко не имел документов и находиться долго в селе без разрешения комендатуры не мог. Получить такое разрешение без каких-либо исходных документов было практически невозможно, но Чорновол, прикрываясь «раскулачкой», каким-то чудом добился разрешения. Ребята повеселели, занялись огородом, ходили на работу. Всегда и везде держались вместе.
Помнится случай, когда мои товарищи Чорновол и Коваленко были у нас в хате, и неожиданно ворвались за продуктами три подвыпивших немца. Один из них сходу указал на Коваленко и заорал «Юде!» Чорновол мгновенно вскочил, и, используя небогатый арсенал немецких слов, жестикулируя руками, начал объяснять, что не все брюнеты - евреи и что так шутить нельзя. Немец успокоился, потом поторопился в сени, где его дружки уже делили добычу.
...После освобождения от немцев, во время призыва в армию Коваленко сообщил, что он еврей Ланцман Г. С. – летчик со сбитого в 1941 г. самолета. На сборном пункте это было сенсацией, в том числе и для меня. Он подтвердил, что жизнью обязан Чорноволу, который встретил его, ослабевшего и потерявшего надежду спастись, подкормил, провел длинными дорогами военного лихолетия до своей хаты и спас от гибели. К сожалению, общая радость освобождения и спасения омрачалась тем, что Ланцману предстояли новые испытания в штрафном батальоне. Абсурдность такого положения обжигала призывников....
Не могу не отметить, что кроме самого факта спасения, заслуживает общественного признания и подражания бескорыстная человеческая дружба спасителя и спасенного, которую они бережно пронесли через всю жизнь, вплоть до смерти Ланцмана в 1990 году.
