В Станиславчике жили евреи

Посвящается 64-ой годовщине освобождения

У каждого человека на земле есть дорогое сердцу место. Для меня родным краем является село Станиславчик, Жмеринского района, Винницкой области. Здесь я родился, рос, учился. Здесь родилась моя мать, сестра. И пока я жив, хочу оставить свои воспоминания нашим потомкам – о жизни евреев в этом местечке. Станиславчик – одно из старейших поселений Подолья на Украине. Находится оно на берегу реки Мурафа, в семи километрах от крупного железнодорожного узла Жмеринка, на пути между Жмеринкой и Шаргородом. В исторических документах 16-го века село называлось Юшков. Население занималось гончарным производством, ловлей рыбы и её обработкой. Возможно, отсюда и название села (юшка – рыбная похлёбка). Во время нападения татар село было уничтожено и в начале 17 века здесь возникло новое поселение Чагарин. После воссоединения Правобережной Украины с Россией, собственником села стал подольский губернатор Бахметьев, который получил его в дар от Станислава Потоцкого и назвал его Станиславчиком. Заботясь о росте доходов от своего хозяйства, Бахметьев пригласил из ближайших местечек – евреев-ремесленников и торговцев из Бара, Шаргорода, Копайгорода, Браилова, Немирова. Евреи открыли там мастерские и лавки. Станиславчик становится местечком. При въезде и выезде из Станиславчика находилась корчма, где можно было перекусить, выпить чарку и переночевать. Корчма была своеобразным центром, подобным заезжим дворам. В 1802 году в Станиславчике и около него было 18 корчм. По состоянию на декабрь 1864 в местечке проживало евреев-мужчин – 102 человека, женщинин – 100. По переписи 1897 года в Станиславчике насчитывается уже более 5 тысяч человек, в том числе евреев – 1207. В 1905 году уже функционируют две еврейские молитвенные школы и еврейское училище «талмуд торы». В 1920 г. была проведена новая школьная реформа, создана единая трудовая школа, создаются национальные школы. В еврейской трудовой школе работала Мирович ( очевидно, Меерович) Дора Моисеевна. На 1 января 1927г. в школе учились 40 мальчиков и 51 девочка. В это время в школе работал Гольдшмидт Пиня Рувинович директором, - Антоновская Эсфирь Львовна.

При советской власти создается еврейский национальный Совет, председателем которого в июне 1926 года был избран Меер Дернис, а секретарем – Вовсяникер. В 30-х годах председателями еврейского Совета была Ида Зельцер, позже – Пиня Рыжий. В 1923г. Станиславчик стал районным центром В местечке устраиваются большие ярмарки вокруг ратуши. В ратуше было очень много лавок, где торговали железо-скобяными изделиями, сельхозинвентарем, продуктами питания. Ярмарка была очень шумной и тянулась до пожарной, а там была таровица, где продавали скот.

В 1929 году была закрыта кирпичная синагога, в дальнейшем хата-читальня. В 30-х годах вторая синагога (внизу, возле колодца) была преобразована в районный дом культуры, а потом кинотеатр. В 2005г. Театр передан православной церкви Киевского патриархата.

В январе 1930 года в Станиславчике создается еврейская национальная коллективная сельскохозяйственная артель «Дер идишер пойер». Положение местного населения резко ухудшилось. В 1933 году, в год голодомора, мы питались сливовыми косточками, которые собирали в сельском саду. Были случаи, когда детей заманивали и потом их убивали на мясо. Родители нас предупреждали быть осторожными.

Годы репрессий коснулись и евреев. В 1938 году были репрессированы и расстреляны Меер Дернис и Нисон Вакс. (В 1957 году реабилитированы.)

В 1933г. я поступил учиться в первый класс еврейской школы, где проучился два года. Моими учителями были Роза Львовна и Рива Иосифовна. Школа находилась на главной улице, в среднем доме из трёх однотипных, построенных в 1892 году тремя братьями.

Вскоре еврейская Школа была ликвидирована. Учащиеся были переведены в украинскую школу-десятилетку, на класс ниже. В предвоенные годы директорами школы были: Приходько, Мовчан, Задунай, завучем – Довгань. Первый выпуск состоялся в 1937 году. Во втором выпуске было относительно много еврейских детей – Я. Шамис, М. Кройтман, И. Койфман, Т.Юдчак, Ж. Гуральник, С. Штейнгруд, И.Мекабель. Впоследствии все они учились в вузах.

Перед войной в школах была введена военная подготовка. В некоторых семьях были свои противогазы. В сельском парке проводились районные спортивные соревнования, сдача норм ГТО, ГСО, ПВХО.

Итак, пришёл 1941 год. Началась война.

С первых дней войны была объявлена мобилизация. Начали готовиться к эвакуации и в нашем местечке. Колхозных лошадей распределяли по семьям, но евреи не очень торопились. Удалось эвакуироваться семье Вакс Ицика, учитильнице Кройтман Саре, но в Ворошиловке их настигли немцы и они погибли. Благополучно эвакуировалась только семья парикмахера Лемберга Ицика. Немцы вступили в село 17 июля 1941 года. Я со своим учителем Миноловичем Николаем Францевичем стояли в центре села и видели всё происходящее. Появилась колонна мотоциклистов и направилась в сельский парк, вторая колонна в ветлечебницу. Рядом с нашим домом, в бывшем здании райвоенкомата, разместился, очевидно, штаб. В парке немцы развернулись: заняли помещение райисполкома, райкома партии. В двухэтажной школе разместили полевой госпиталь. В госпиталь попадали раненые немцы и советские военнопленные. Двор школы превратился в военное кладбище, он пестрел немецкими березовыми крестами, судя по надгробным надписям, здесь же были похоронены и советские солдаты. После войны останки советских воинов были перезахоронены в братскую могилу.

В селе был установлен оккупационный режим. Люди боялись выходить, особенно евреи. Была создана местная администрация. Старостой села стал Цуйман Гурий Васильевич (бывший священник, ветврач), позже старостой стал Главацкий Пётр. Полицию возглавил Федорчук Василий (в прошлом пожарник), полицейские – Бойко Иван, Савуляк и другие. Полицейские на левом рукаве носили желто-голубую повязку. Еврейскую общину возглавил Штейнгруд Ноах. Всем евреям старше одиннадцати лет было предписано носить на левом рукаве белую повязку с вышитым на ней голубыми нитками или нарисованным химическим карандашом щитом Давида. Нас выгоняли на разные работы. Мы в бывшем колхозе работали на уборке овощей, сахарной свеклы. Помню, как я подвозил лошадкой в бочке воду в немецкую столовую. Проходивший мимо молодой человек, знавший меня по школе, сказал немцу, что я юда. Я испугался, сбежал и сутки прятался в огороде, вблизи с ветлечебницей.

8 сентября 1941г. была облава на еврейские дома. В ней принимали участие прибывшие из западной Украины бендеровцы, эсэсовцы, полицейские. Из домов вывозили всё, особенно продукты питания. Все еврейское имущество свозилось в полицию.

Территория Украины, между Днестром и Южным Бугом, была передана Румынии. Эта провинция получила название Транснистрия. При румынах все евреи в возрасте старше 11 лет должны были носить уже не повязку на левом рукаве, а отличительный знак на левой стороне груди в виде черного матерчатого кружка с шестиконечной звездой из желтой ткани. В здании конторы МТС разместилась румынская жандармерия. Претор (районный администратор) занял здание бывшего райисполкома.

В октябре 1941 года в Станиславчик прибыли изгнанники из Буковины и Бессарабии. Их разместили среди местных евреев. У нас жила семья Друкмана Германа ( 5 чел.) из города Вижницы. Было очень тесно, но жили все вместе дружно. Весной 1942 года было создано гетто. Размещалось оно на территории от бывшего дома культуры. Эту западную часть местечка оградили колючей проволокой. Нашей семье пришлось переселиться, ибо наш дом не попадал под территорию гетто. В гетто оставляли только ремесленников, специалистов для обслуживания местного населения. Остальные евреи были переселены на бывшую территорию фермы крупного рогатого скота близ села Носковцы. Эту территорию называли Затишье. Сама ферма была разрушена, без окон и дверей. Люди, жившие в Затишье, бродили из села в село, нанимались на любую работу, обменивали на продукты питания свои последние вещи. Искали в земле оставшуюся мерзлую картошку, свеклу. Руководил этим лагерем Штивельман Лёва, которого, после освобождения за жестокость к людям, судили. От холода и голода за зиму очень многие умерли. Некоторые стремились попасть в Станиславчикское гетто. Помню, как новый начальник полиции Ляхецкий встретил шедшего из Затишья, начал бить его нагайкой, сидя на лошади. Затем загнал в воду под мост (возле пожарной). Второй случай. Мой друг детства Штендлер Нюня шел из Затишья в Станиславчик. Это было зимой1943 года. Заметив ехавших румын, он, вспотевший, спрятался в глубоком снегу. Простудился и умер. Мало кто из обитателей Затишья дождался Победы.

Теперь подробнее о Станиславчикском гетто. Шефом гетто был назначен доктор Кула Артур, его заместителем доктор Кох, полицейским – Бадья. Все они были из Черновиц, прекрасно знали румынский язык. В еврейский комитет входил наш бывший аптекарь Слободянский Иосиф Маркович. Переводчиком в жандармерии назначен Розенберг Арон. В гетто был установлен строгий порядок. Никто не имел право без разрешения шефа выходить из гетто. В ночное время установлено было дежурство и о всех событиях докладывали шефу гетто. Из гетто брали людей на работу в Жмеринку, на военный склад, где сортировали трофейные снаряды, ремонтировали железнодорожное полотно на участке Жмеринка-Ярошенка, расчищали дороги от снега, разрушали не занятые местными жителями еврейские дома, которые до войны тянулись от аптеки до нынешнего сельского совета и вдоль шоссе по обе стороны от милиции. Дерево от разобранных домов шло на отопление жандармерии и претуры. Мы также должны были возить воду. В три часа ночи два человека уходили из гетто подвозить воду в бочке на слепой лошадке, которую брали в бывшем колхозе. Эпизоды нашей жизни: однажды я дал лошадке напиться из ведра, из которого сливали воду в бочку. Это заметил жандарм, подозвал меня и велел протянуть руки. Он мечом стукнул по одной и другой руке. Другой случай. Подметал территорию жандармерии. Вышел жандарм с собакой и натравил её на меня. Я часто помогал отцу. Как-то его привезли избитого с работы, где копали ямы под телеграфные столбы на трассе Могилев-Подольск-Москва. Отец, как маляр, выполнял ремонтные работы. Случилось так, что одновременно шел ремонт жандармерии и претуры (помещение главы администрации). Начальник жандармерии избил шлангом (внутри тросик, в конце шарик) отца за то, что он пошёл работать не к нему, а к претору. После этого отец несколько недель на работу выйти не мог.

Мы знали об уничтожении евреев в соседнем Браилове и в других местах, где были немцы. Иногда в нашем гетто появлялись евреи, которые уцелели от погромов. Они были измученные, раздетые, обмороженные и голодные. Они просились остаться в нашем гетто, но это было рискованно для всех местных евреев. Пришлые уходили дальше…, но куда? Самым близким от нас была Жмеринка. Браилов находится в восьми километрах от Жмеринки в немецкой оккупационной зоне, а Жмеринка в румынской. Поэтому от погрома в Браилове евреи старались убежать в Жмеринку. Немцы потребовали вернуть сбежавших от погрома в Браилое евреев. Евреи из жмеринского, станиславчикского гетто старались помочь своим собратьям. Помню, как у нас переночевал убежавший после очередного погрома мужчина из Каменец-Подольской области. Спрятали мы его в нише под печкой. Из сбежавших от погрома в нашем гетто был только Айзенберг Миша из Проскурова. Мой друг Яша Шамис рассказал мне такую историю. В жмеринском гетто он встретил своего бывшего товарища Ицика Вайсберга вместе с его девушкой, спасшихся от погрома в Браилове. Яша им посоветовал перебраться в Станиславчик, где было более безопасно. Ицик был согласен, но девушка отказалась и они в числе 286 евреев были пойманы немцами, возвращены из Жмеринского гетто в Браилов и расстреляны. Такова трагическая история двух влюбленных. Спастись и остаться в живых удалось только Изе Дахману. Он был уже в яме. Ему удалось выползти (это было вечером) и перебраться на железнодорожную станцию, где жили украинцы, друзья его отца. Они в мешке переправили Изю в Жмеринское гетто. Он не был возвращен в Браилов, так как спрятался в дымоходной трубе инкубаторной станции, где собирали браиловских евреев. Так он остался жив.

Однажды нас собрали на площади, думали, на погром. Все годы пребывания в гетто мы жили в постоянной тревоге и страхе. Мы часто спали одетыми. Жили в надежде на освобождение. При встрече друг с другом спрашивали: «вэн вэт кимэн ди ишие» (когда придет освобождение?). Лындрику удалось установить связь между гетто Станиславчика и Жмеринки. В конце 1943 года и начале 1944 года была также установлена связь с партизанами. Житель Станиславчика Михаил Бурдельный участвовал в подпольном движении, его поймали и он погиб мученической смертью. Его машиной волокли по земле, травили собаками. Все это было на глазах матери. После войны его прах перенесли в братскую могилу. Где-то в начале 1944 года, работая на территории жандармерии, я несколько раз видел шедшего на явку бывшего начальника НКВД Сафронова. Жители гетто готовились к отступлению немцев. Опасаясь погромов, убийств, почти каждый обитатель гетто искал место, где можно было укрыться. Однако без помощи местного украинского населения нельзя было спастись. Спасителями нашей семьи были Цеплый Василь, Швец Семен. Продуктами питания обитателям гетто помогали Слотюк Терентий, Козачок Захарий, Затей Онуфрий. Нашей семье помогала Кадук Екатерина. Важно отметить, что во время оккупации Станиславчика я не знаю ни одного случая проявления антисемитизма. О том, как дружно жили в нашем местечке украинцы с евреями, писал в своих воспоминаниях «В нашому сэли жылы евреи» мой ученик, полковник Советской Армии Шкварко Иван. Он пишет о дружбе его деда Карпо Твердохлеба с семьёй Лыбы Балкарей.

10 января 1944 года, в связи с наступлением советских войск, румыны из села удрали, но тут же возвратились, так как советские танки были отбиты. Оккупация Станиславчика продолжалась 975 дней. Утром 17 марта 1944 года мы оказались без «хозяев», ночью румыны снова удрали, хотя вечером в этот день напротив сберкассы остановилась немецкая танкетка. В ней был солдат, отбившийся от своих. Утром 18 марта мы, юноши, побежали в двухэтажную школу из окон которой смотрели на дорогу из Жмеринки, откуда надеялись увидеть появление Красной Армии. Но со стороны с. Будьки мы увидели человека верхом на лошади. Мы побежали ему навстречу, встретились возле аптеки. Он расспрашивал нас, есть ли в селе немцы. Мы отнеслись к нему с недоверием, так как он был в погонах и шинели цвета хаки (красноармейцы до войны погоны не носили). Разведчик вернулся и сразу пошла колонна военных на юг, в сторону Шаргорода. 18 марта ( пятница). Стоял солнечный весенний день, оттепель, распутица. Техника еле-еле двигалась по бездорожью, уставшие солдаты шли пешком. С обеих сторон дороги их приветствовали, как освободителей, со слезами на глазах, жители Станиславчика, их угощали. Вечером, в помещении сберкассы, состоялся митинг. На митинге выступил мой друг Изя Койфман, он призывал мстить фашистам. Из Жмерики доносились артиллерийские выстрелы. Вернулись представители власти, началась мобилизация. Многие ушли с действующими войсками. Очень жаль, что оставшись в живых после оккупации, погибли на фронтах: братья Срул и Иосиф Мекабель, Миля Ланцман, Зээв Мирончик, Абраша Вакс (сын репрессированного). В Станиславчике после освобождения от врага разместился большой военный госпиталь. Люди начали возвращаться в свои сохранившиеся дома, в города своей Буковины. Но многие уехали в другие города. К концу 90-х в Станиславчике не осталось ни одного еврея. Судьба разбросала нас по разным странам и континентам, но помнить мы должны о нашем прошлом, о том месте, где прошло наше детство, где в могилах лежат наши предки.

Да, мы можем теперь сказать, что в нашем селе жили евреи.

После освобождения. Группа жителей Станиславчика

Отклики (на сайте две публикации о Станиславчике Давида Юдчака и Михаила Винокура. Авторы откликов не указывают, о каком авторе говорят. И мы тоже не будем. Отнесем отклики к обоим в равной мере):

- Александр. Доброго Дня!

- Игорь. Большая просьба ответить мне

- Анжела. Спасибо!

- Анатолий Чернат. Шановнi панове, Давид Юдчак i Михайло Винокур!