Год рождения 1941-й

Давид Фабрикант
 

Они не помнят, как загоняли евреев в концлагеря и гетто, как издевались над ними, как их расстреливали. Они не помнят, как мерзли, голодали эти люди, как их родители отдавали все, чтобы накормить маленьких несмышленышей. Часть детей осталось во рвах, водоемах, но часть, пройдя через муки, выжила. Они почти ничего не помнят, но чувствуют сердцем, душой то страшное время.

Тане Баглаевой к началу войны было всего 9 месяцев. Жила семья в городе Полоцке, Белоруссия. Отец воевал, матери Паше исполнилось 27 лет. Всех узников ожидал один конец, уводили на расстрел большими группами. В одной из них оказалась мама малютки Тани. Девочку успела забрать русская женщина Арина Платоновна Лыськова. У нее самой было двое дочерей: Александра – 13 лет и девятилетняя Наталья. Тане, как самой маленькой, уделялось больше внимания, чем родным детям. Они помогали маме растить крохотную сестричку.
– Я называла ее мамой. Долгое время ничего не знала о своих настоящих родителях, – рассказывает Татьяна Баглаева. – Только в седьмом классе мне сообщили, что я не родная им дочь. Даже дети мамы Арины не проговорились. Оказывается мой настоящий отец приезжал ко мне, но он был очень тяжело ранен, не смог меня забрать и вскоре после войны умер. Я постоянно поддерживаю связь с этой семьей, по мере возможности помогаю им.

Броня Мышкович (Адонис) родилась за пять дней до начала войны в деревне Мурафа Винницкой области. В этих краях хозяйничали румыны. Как говорят очевидцы тех событий, они особо не зверствовали, хотя за невыполнение задания могли хорошенько избить. Питание приходилось добывать самим, поэтому многие погибли от голода. Рядом с Броней были 11-летний брат Давид и сестра Аня 9 лет. Мать очень болела, но сумела сберечь жизнь детям.
Мужа Брони Арона Адониса, находившегося в Каунаском гетто, спасла литовка, только имени ее он совершенно не знает. Ему было немногим больше месяца. После освобождения Литвы его отдали в еврейский детский дом.

В селе Красном Тивровского района Винницкой области жила семья Семена Гринберга, но родился он уже на оккупированной территории в середине сентября 1941 года. Отец позже рассказывал ему, как живых людей бросали под танки. Два старших брата Семена погибли на фронте, он с родителями и сестрой оказался в гетто. В 1944 один из его братьев на танке ворвался в село, освобождал узников, в том числе своих родных. Через ужасы гетто прошли Галанцан Тиса, Бронштейн София, Цыбульская Зина – ровесники начала Великой Отечественной войны.

Абрам Гитер ушел на войну, его родные до сих пор не знают, где он захоронен. Семья: беременная жена, сын – 6 лет, остались без главы дома, не смогла эвакуироваться.
– Я родился в декабре сорок первого в селе Дзыговка Ямпольского района.. Всех евреев должны были расстрелять, но, как видно, румыны решили, что все равно помрем с голода. Рискуя жизнью, мать убегала из гетто в поисках какой-либо пищи. Я ослеп от голода, правда потом зрение вернулось. Во время облав мы прятались в погреб. Мама приказала моему брату закрывать мне рот, если буду плакать. Перед самым приходом Красной Армии евреев заперли в польском костеле, хотели сжечь, но подоспел передовой советский отряд, освободил нас.

В Хайфе в организации бывших узников концлагерей и гетто раз в полгода принято чествовать юбиляров. Так было и в этот раз. Некоторым из них 90 лет, другим меньше. Поздравляли многих, среди них узница Минского гетто Фаина Геллер, София Эренбург из Винницинщины, некоторых заочно, так как они не смогли придти из-за болезни. Я остановился на тех, кто родился в 1941 году и был в гетто. Еще один пример из тех, кто успел избежать такой участи.

Они смогли сесть на поезд, мчавший их от поселка Бессарабка в Молдавии. Но далеко не отъехали, в дороге всех высадили, нужен был состав для раненых. Люди побрели на восток под палящим солнцем. В этой колонне была Белла Клейтман, ей приходилось сложнее других, она была на шестом месяце беременности. Муж ее в первый день войны ушел на фронт. Подвернулась какая-то телега, отдав половину своих сбережений, Белла уговорила взять ее. 13 сентября у нее начались схватки. Родила она прямо в телеге, роды принимала старушка – жена возчика.
– Мама вспоминала, что в группе беженцев было около четырех тысяч человек, но к концу становилось все меньше: кто-то отставал, часть людей погибло от немецких налетов. К концу пути осталось человек триста, – рассказывает рожденный в те тяжелые дни, ныне житель Нешера Феликс Клейтман.
– Маму контузило, меня ранило в левую ручонку. Возчики убеждали ее выбросить мальца, то есть меня, в реку, а то она пропадет вместе со мной, но мама не поддалась на уговоры, сохранила в очень сложных условиях мне жизнь.

Бывшим узникам, живущим в Хайфе, оказывается всяческая помощь: увеличивают число часов для их метаплот, проводят ремонт квартир, например, в семьях Авидонис, Баглаевых. Комитет во главе с Григорием Пустильником проводит большую работу. чтобы люди, пострадавшие в годы Великой Отечественной войны были окружены заботой и вниманием.