Люся Калика - "одесская Анна Франк"*
В Петах-Тикве в возрасте 91 года ушла из жизни Люся Калика. Чудом уцелевшая в огне Холокоста в Одессе.
Люся Фроймовна Калика (Людмила Ефремовна), и ее старшая сестра Рива Фроймовна Розенблат(по мужу) - в "Списке лиц еврейской национальности, переживших Катастрофу в 1941 – 1944гг. на территории "Транснистрии" (Одесский регион)", опубликованном в книге бывшего узника Одесского гетто и лагерей Транснистрии Леонида Сушона "Транснистрия:евреи в аду. Черная книга о Катастрофе в Северном Причерноморье (по воспоминаниям и документам), изданной в Одессе в 1998 году.
Люся Калика родилась в сентябре 1923 г., в июне 41 окончила в Одессе среднюю школу. Выпускной школьный бал, последнее светлое воспоминание довоенной юности: "Никто не предполагал, что завтра утром прозвучит в репродукторах страшное слово ВОЙНА." Люся, ее двадцатилетняя сестра Рива и их 43-летняя мать Евгения не смогли эвакуироваться и вынуждены были остаться в оккупированной Одессе. Семья Люси проходит в первые недели оккупации все "этапы" издевательств оккупантов - выселение из дома; заключение сначала в рыбном складе на Привозе, а затем в синагоге на Пушкинской, в городской тюрьме.
Вместе с матерью Евгенией, старшей сестрой Ривой (отец оставил семью в 1928 году, уехав в США), а также еще с несколькими еврейскими семьями она провела в подвале дома в оккупированной немецкими нацистами и их румынским союзниками Одессе 820 ночей и дней, с 10.01.1942 по 10.04.1944 года, то есть, до освобождения города Красной армией.
Еще при жизни Люсю Калику назвали "одесской Анной Франк". И это не случайно. В подвале Люся вела дневник, который, увы, не сохранился. В 1991г. после посещения Одессы, перед репатриацией(1992г.), Люся восстановила и дополнила свои записи, сохранив отчасти дневниковую форму (события описываются в настоящем времени или сразу после их завершения; немногочисленные экскурсы в будущее оговариваются).
Рукопись помогает проследить развитие трагических событий Холокоста в Одессе в динамике. Практически, с первых дней оккупации. "В полдень 16 октября по Троицкой улице проходили фашистские войска в полном боевом оснащении. Шли танки, пушки, пешие солдаты и т.д.." А уже назавтра, 17 октября, "на улицах Одессы стали появляться колонны евреев, изгнанных из своих домов, в сопровождении солдат с автоматами (со всех сторон). Мы не понимали, что происходит. Они тоже не знали, куда их ведут. На второй день стало известно, что евреи находятся в тюрьме без еды, без воды".
Записи Люси являются ярким свидетельством обвинения об издевательствах оккупантов над евреями Одессы. В частности, 23 октября 1941 года, который назван "днем террора": "Колонну подгоняют автоматами, отставать нельзя, не дай бог упасть - расстреляют на месте. Мы плетемся, спотыкаемся, поддерживаем друг друга. Старики, старушки, больные в страхе быть расстрелянными стараются изо всех сил не упасть." В то же время, даже в этих страшных условиях Люся оказалась способной сопротивляться самой смерти, выбиралась из тюрьмы, возвращалась в нее с продуктами, скрывалась от преследователей – немцев, отказывалась выполнять приказ о нашивке желтой звезды. Из 7000 узников тюрьмы выжили немногие, в том числе и семья Люси, которой несколько раз повезло – например, чудом удалось не угодить в обреченную на сожжение заживо колонну смертников, обмануть охранника, выдать себя за нееврейку, и т.д. По предложению сестры Ривы все трое спрятались в крошечном сыром подвале их квартиры – по городу ходили слухи о "скором освобождение евреев партизанами".
Спасение пришло от соседок Ольги и Елены Канторович, успевших выправить себе, матери и брату документы караимов, которых немцы не трогали. Сестры спустили в подвал и своих родных. Количество спасаемых оказалось восемь! Надежды на скорое освобождение не оправдались, и Канторовичи не выпустили затворников, опасаясь за их судьбу. Сидя в подвале, еврейки слушали, как соседи растаскивают мебель, чтобы топить зимой, а когда приходили с обысками немцы, женщины держали потолок, чтобы те к ним не провалились. Питались мамалыгой раз в сутки, ночью. Канторовичи открывали люк, куда просовывали кувшин воды и забирали помои. Сестры Канторовичи были оставлены в городе для подпольной работы с большим количеством оружия. О том, что сестры были подпольщицами, Люся узнала уже в Израиле, в 2004 году.
«Если бы их не было, то никто другой не смог бы нам помочь в нашем убежище. Это были умные энергичные девушки лет 30-ти. Они жили с матерью Марьям, лет 70-ти. Ольга и Елена (Эля) в первые минуты оккупации немедленно сделали себе караимские документы. Жена их брата, русская, была архитектором и очень умело исправила паспорта». Подпольщицы сестры Канторович, упомянуты в "Черной книге", а также и в отчете подпольщиков о спасении евреев, написанном в 3-м лице и опубликованном в "Неизвестной "Черной книге", под редакцией российского историка И. Альтмана (российское издание – 2014г.) об этом сказано следующее: «С 12 января 1942 г. Кантарович Ольга и Елена прячут в подвале своей квартиры 4 еврейские семьи в количестве 9 человек, имея в подвале приемник системы «Телефункен»…(после каждого приема сводок Совинформбюро приемник прячется в подвал)» Сама Люся Калика изготовила из хлебного мякиша печать румынской префектуры, которую сестры – героические подпольщицы, познавшие на себе задержания и допросы в румынской сигуранце, впоследствии передали партизанам...
Для нас, живущих спустя 70 лет после этих страшных событий, немаловажно понять, о чем думали, что чувствовали люди, оказавшиеся в вынужденном заточении, когда одно или несколько неверных движений могли принести беду, а точнее, всем обитателям подземелья неминуемую гибель. Какова была связь с внешним миром? Как влияли события извне на душевное состояние Люси и ее близких?
"В январе 43 года нам стали подсовывать под крышку газеты. Мы приподнимали крышку люка, и они подсовывали нам газеты - это была радость, но она нам часто портила настроение и приносила огорчения. Однажды мы прочли в одной статье, что "Слава Богу, исчезли пятна на солнце над Одессой от 300000 гетто на Слободке" (Конечно, число было явно завышено, но ведь от этого трагедия не становится менее значимой – прим. автора. Г.Р.).
Автор хвастался достижениями за время пребывания немцев и румын у власти в Одессе. Уничтожили людей. За что?! За что мы сидим в таких жутких условиях? Даже в тюрьмах жестоких преступников так не держат годами на сырой земле, без света и воздуха. В тюрьмах людей выводят на прогулки на воздух на какие-то минуты. Даже в тюрьмах люди лишены страха разоблачения. Сводки с фронтов, падение городов, нас добивали, но мы не верили сводкам, мы все отрицали. Не может такое быть. Сводки лгут, но когда стали сообщать, что немец под Сталинградом, - это была трагедия. Мы теряли надежду на освобождение. А газеты долго дезинформировали читателей о состоянии армии Паулюса под Сталинградом. Мы читали между строк. К каждой фразе мы придирались, домысливали. Наконец, окружение 6-й армии Паулюса и пленение армии и самого Паулюса. Вот была радость. Это начало конца. Как-то после событий под Сталинградом газеты стали уменьшаться в размере по величине и в объеме. Сводки сделались более короткими. Например, "с целью сокращения линии фронта немецкие войска оставили город такой-то". Нам было безразлично, с какой целью оставляют города. К нам возвращалась надежда. Это был свет в конце коридора. Мы не могли дождаться газет."
А как встретила Люся день освобождения? "На утро 10 апреля 1944 года Ольга и Елена оттянули диван, открыли крышку люка в последний раз и сказали: "Русские войска в городе - выходите". Мы не слышали ни одного выстрела. Парни тотчас выскочили. Наше состояние не описать. Мы метушимся по подвалу, растеряны. Выскочили наверх в пустую комнату и спрыгнули обратно в подвал. Меня сидит на постели, не двигаясь. Ольга и Елена кричат сверху: "Что вы там делаете, почему не выходите? Выходите же!" Через минут 10 вдруг к нам приходит сосед, военный корреспондент, и с ним еще трое военных корреспондентов иностранных. Один из них - из Нью-Йорка, двое из них - точно не знаю. Они потрясены. Они крутятся вокруг люка, становятся на колени, пытаясь заглянуть в подвал - сверху вниз. Не знают, как спуститься вниз. Рива садится на пол у края люка, спускает ноги в подвал на приставленную лесенку и сходит по ней. Тогда каждый корреспондент садится на грязный пол со стружками и довольно неуклюже спускается в подвал. Стать во весь рост им не удается, они слишком высокого роста. Они стоят в полусогнутом состоянии. Их удивлению нет предела. Они задают нам бесконечные вопросы: "Где мы спали? Что мы ели? Где проводились физиологические отправления?" Их все интересовало и все потрясало. Стоят согнутые и все время пишут. Просят показать им, как мы подслушивали разговоры из кухни караимов, все фотографировали."
После войны Люся Калика стала детским врачом, женой инвалида Второй мировой войны Иосифа Штраха. Много лет проработала в г. Мукачеве.
Сегодня экземпляры ее рукописи бережно хранятся в Вашингтонском мемориальном Музее Холокоста, израильском "Бейт Лохамей ха-геттаот", в частном музее «Холокост - Одесса» Льва и Лидии Думеров в Сан-Франциско(США), в Одесском Музее Ассоциации узников гетто и концлагерей; в Музее Анны Франк в Амстердаме (Голландия) и Российском НПЦ «Холокост» (в коллекции «Холокост на территории СССР»); она полностью публиковалась по просьбе Льва Думера в русскоязычной газете ″Кстати″ Сан-Франциско (США), в газете «7 Дней» (Чикаго) а также с небольшими сокращениями в еврейской газете г. Одессы «Ор Самеах», фрагмент рукописи опубликован в научно-информационном бюллетене Российского НПЦ «Холокост».
Рукопись получила высокую оценку российского историка Холокоста И. Альтмана в статье "Дневник Люси Калики "Одесса. 820 дней в подземелье" как исторический источник"(сборник "История Холокоста в одесском регионе, "Мигдаль", Одесса, 2006).
В 1992 году Люся Калика репатриировалась с мужем и семьями дочери и сына в Израиль.
Будучи в Израиле, Люся Калика обратилась в "Яд Ва-Шем" с ходатайством о присвоении своим спасительницам (посмертно) звания Праведников народов мира, однако в нем было отказано, поскольку сестры Канторович – еврейки. В ответе было сказано, что информация о подвиге сестер будет сохранена в архивах музея. В то же время подчеркивается, что в "Яд Ва-Шем" готовы рассмотреть дело упомянутой Люсей в воспоминаниях украинской женщины Сони, если ей известна фамилия спасительницы, а также адреса ею спасенных евреев. Увы, это оказалось невозможно...
В 2007 году в издательстве "Скопус" (Одесса – Иерусалим) вышла хорошо аннотированная и проиллюстрированная книга Люси Калики "820 дней в подземелье" на русском и на английском языках (русская версия сегодня имеется в открытом доступе: http://www.odessitclub.org/reading_room/kalika/kalika.php, перевод на английский : Людмила Мучник) а в 2013 году (120 стр., издательство "Артель" 2013 г., ISBN 978-965-91687-2-9) на английском и иврите (см: http://ramires10.livejournal.com/92667.html).
Люся Калика мечтала о том, что книга и публикации о пережитом послужат материалом для международных проектов по воспитанию толерантности в свете уроков Холокоста. Завет поколения, пережившего войну и Холокост, следует запомнить и передать детям и внукам. Школьникам. Студентам. И не только. Здесь, в Израиле. В русскоязычной диаспоре. Везде. "Холокост не должен повториться! Нигде и никогда!" Эта книга – еще один голос протеста против реабилитации творцов геноцида (на примере Антонеску), в какие бы одежды они ни рядились.
*Опубликовано в "Новости недели" 26.03.15
